Большие воды - Мадлен Л`Энгл

Мадлен Л`Энгл

Большие воды

Madeleine L’Engle

Many Waters

© О. Степашкина, перевод, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018

Издательство АЗБУКА®

Глава первая. Виртуальные частицы и виртуальные единороги

Тренировку пришлось прервать из-за внезапного снегопада.

– Даже шайбы не видно! – еле перекрывая вой ветра, крикнул Сэнди Мёрри. – Пошли домой!

Он подъехал к берегу замерзшего пруда и уселся на уже заснеженный камень, чтобы снять коньки.

Остальные хоккеисты поддержали его. Деннис, близнец Сэнди, пристроился рядом с братом на камне. В ресницы набился снег, и Деннису приходилось смаргивать, а то и камня было не разглядеть.

– Ну почему нам выпало жить в самом высоком, холодном и ветреном месте в нашей стране?!

Мальчишки, согласно пофыркав, один за другим крикнули близнецам: «Пока!»

– А где бы ты хотел жить? – спросил Деннис.

Снег коварно проскальзывал к нему за воротник.

– На Бали. На Фиджи. Где-нибудь, где тепло.

Один из мальчиков связал шнурки вместе и повесил коньки на шею.

– Правда, что ли? Со всеми этими туристами?

– Ага, и со всеми модными пляжными богатеями.

– И со сливками общества.

– И с любителями мусорить повсюду.

Игроки расходились по домам.

– Я думал, ты любишь зиму, – сказал Сэнди.

– Я к середине марта от нее устаю.

– Но ты же не серьезно насчет уехать в туристический рай?

– Ну, может, и нет. Может, я и захотел бы – но в давние времена, до демографического взрыва. Ладно, есть хочу – умираю. Погнали домой.

Когда близнецы добрались до старого белого дома в нескольких милях от деревни, снегопад стал ослабевать, но ветер все еще дул. Братья зашли через гараж, мимо лаборатории матери. Стянув куртки, они закинули их на вешалку и ворвались на кухню.

– Эй, есть кто живой? – позвал Сэнди.

Деннис указал на лист бумаги, прижатый магнитом к холодильнику. Они подошли поближе и прочитали:

«ДОРОГИЕ БЛИЗНЕЦЫ, Я ПОВЕЗЛА МЕГ И ЧАРЛЬЗА УОЛЛЕСА В ГОРОД К СТОМАТОЛОГУ НА ОСМОТР. ВАША ОЧЕРЕДЬ НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ. И НЕ ДУМАЙТЕ ОТЛЫНИВАТЬ. ВЫ ОБА ТАК БЫСТРО РАСТЕТЕ В ЭТОМ ГОДУ, ЧТО ЗА ЗУБАМИ НАДО СЛЕДИТЬ.

Сэнди свирепо оскалил зубы:

– У нас сроду не бывало дырок!

Деннис скорчил схожую гримасу:

– Но мы растем, это точно. Чуть-чуть осталось до шести футов[1].

– Спорим, если сейчас померить, то будет уже больше?

Деннис открыл холодильник. На керамическом блюде лежала половина курицы, а рядом записка: «Verboten![2] Это на ужин».

Сэнди вытащил лоток.

– Ветчина годится?

– Пойдет. С сыром.

– И горчицей.

– И нарезанными оливками.

– И кетчупом.

– И маринованными огурцами.

– А помидоров нету. Наверняка Мег извела на бутерброд с беконом и салатом.

– Тут кусище ливерной колбасы. Мама ее любит.

– Фу, гадость!

– Да ладно, со сливочным сыром и луком пойдет.

Они вытащили все продукты на кухонный рабочий стол и нарезали толстыми ломтями свежий, только из духовки, хлеб. Деннис сунул нос в духовку и принюхался к яблокам, пекущимся на медленном огне. Сэнди посмотрел на стол, заваленный книгами и тетрадями Мег.

– Она отхватила куда больше своей доли стола!

– Она в колледже, – вступился за сестру Деннис. – Нам столько не задают, сколько ей.

– Угу, а меня бы достало каждый день туда-сюда мотаться.

– Она же водить любит. И хоть возвращается пораньше.

Деннис бухнул свои книги на большой стол.

Сэнди заглянул в одну из открытых тетрадей Мег:

– Нет, ты только послушай! Неужели и у нас в колледже будет такая же фигня? «Представляется вполне очевидным добиологическое существование протеиновых предшественников полимеров, а следовательно, первичные существа не были альфа-аминокислотными». Надеюсь, она сама-то понимает, о чем пишет. Я лично ничегошеньки не понимаю.

Деннис перелистнул страницу:

– Ты на заголовок посмотри. «Вопрос на миллеон: курица или яйцо, аминокислоты или их полимеры». Может, она математический гений, но с правописанием у нее до сих пор не очень.

– В смысле, ты понимаешь, о чем она? – спросил Сэнди.

– Догадываюсь. Слышал же, мама с папой спорят за ужином: полимеры, виртуальные частицы, квазары и все такое. Ну и это из той же серии.

Сэнди уставился на близнеца:

– Ты чего, все это слушаешь?

– Конечно. Почему бы и нет? Нипочем не угадаешь, когда тебе пригодится какая-нибудь бесполезная фигня. А это что за книжка? Про бубонную чуму. О, это для меня, я же будущий врач!

Сэнди бросил взгляд через плечо:

– Она историческая, а не медицинская, дурачина.

– А знаешь, почему юристов никогда не кусают змеи? – спросил Деннис.

– Не знаю. И мне начхать.

– Слушай, это же ты хочешь стать юристом. Ну давай! Почему юристов никогда не кусают змеи?

– Сдаюсь. И почему же?

– Из профессиональной солидарности.

Сэнди скривился:

– Очень смешно. Ха-ха.

Деннис шмякнул поверх толстого ломтя ветчины горчицу.

– Когда я думаю, сколько нам еще учиться, я почти теряю аппетит.

– Почти.

– Ну, не совсем.

Сэнди открыл дверцу холодильника и стал высматривать, чего бы еще водрузить на бутерброд.

– Мы, похоже, съедаем больше, чем вся остальная семья, вместе взятая. Чарльз Уоллес ест как птичка. Хотя птички те еще проглоты, судя по тому, сколько мы тратим на птичий корм. Но ты понимаешь, о чем я.

– Хорошо хоть он в школе прижился и к нему никто не прикапывается, как раньше.

– Ему до сих пор по виду больше шести не дашь. Но мне через раз кажется, что он знает больше нас. Уж мы-то точно самые обычные и заурядные в нашей семье.

– Должен же в ней кто-то быть обычным и заурядным. И мы не полные тупицы. Я собираюсь стать врачом, а ты – юристом, мозги у нас тоже на месте. Пить хочу – умираю!

Сэнди открыл шкафчик над кухонной дверью. Всего год назад они могли достать до него лишь с табуретки.

– А где голландское какао? Именно его мне не хватает.

И Сэнди принялся доставать коробки с чечевицей, ячменем, фасолью, банки с тунцом и лососем.

– Спорим, мама забрала его в лабораторию. Пошли посмотрим. – Деннис отрезал себе еще ветчины.

Сэнди сунул в рот маринованный огурец.

– Нет, давай сперва доделаем бутерброды.

– Еда прежде всего. Ладно.

С бутербродами в дюйм[3] толщиной и с набитыми ртами они вышли в кладовую, а оттуда – в лабораторию. В начале века, когда этот дом был частью молочной фермы, помещение нынешней лаборатории использовали для хранения молока, масла и яиц, и в одном углу до сих пор стоял большой бидон, который теперь служил подставкой под лампу. Рабочая стойка с каменной раковиной годилась для лабораторного оборудования не хуже, чем для молока и яиц. Сейчас на ней стоял внушительного вида микроскоп, какие-то диковинные приборы, в которых разбиралась только мать близнецов, и старомодная бунзеновская горелка. На ее маленьком огне булькал черный котелок, подвешенный на самодельную треногу. Сэнди принюхался с видом знатока:

– Тушеное рагу!

– Думаю, его полагается называть «говядина по-бургундски». – Деннис потянулся к полке над раковиной и вытащил красную жестяную банку. – А вот и какао. Папа с мамой любят его пить на ночь.

– А когда папа возвращается?

– Кажется, мама говорила, что сегодня вечером.

Сэнди, набив рот, грел руки о дровяную печь.

– Если бы у нас были права, мы бы поехали в аэропорт и встретили его.

– Мы уже хорошо водим машину, – согласился Деннис.

Сэнди в очередной раз от души куснул бутерброд и приоткрыл дверцу печи. Тепло пошло в дальний угол лаборатории, где стоял необычного вида компьютер.

– А давно папа поставил эту штуковину сюда? – поинтересовался Сэнди.

– На прошлой неделе. Не сказать, чтоб мама была очень довольна.

– Ну ясно, это же вроде как ее лаборатория, – заметил Сэнди.

– А что он программирует? – спросил Деннис.

– Папа обычно здорово объясняет. Но я большую часть не понял. Тессерирование, красное смещение, пространственно-временной континуум и все такое. – Сэнди посмотрел на клавиатуру, где вместо обычных четырех рядов клавиш было восемь. – Половина символов тут греческие. Точно греческие, ни фига не понятно.

Деннис запихнул в рот остаток бутерброда и заглянул через плечо близнецу:

– Ну, я более-менее привык ко всяким научным обозначениям. Это похоже на иврит, а вот это кириллица. Понятия не имею, для чего нужны такие клавиши.

Сэнди посмотрел на пол лаборатории, сложенный из больших каменных плит. У раковины лежал толстый ковер, и еще один – перед потертым кожаным креслом и лампой для чтения.

– Не понимаю, как мама тут выживает зимой.

– Одевается как эскимос. – Деннис поежился, потом одним пальцем настучал на обычной клавиатуре компьютера: «Хочу туда, где тепло».

– Эй, я думаю, нам не стоит сюда лезть, – предостерегающе сказал Сэнди.